Любить по-нивхски

Устное творчество коренных малочисленных народов Севера – это уникальная возможность познакомиться с историей этносов, которые, в силу своей географической оторванности, веками жили обособленно от всего остального мира. Национальный фольклор открывает таинственный и потому притягательный мир представлений северных народов о мироздании, морали и человеческих ценностях.

Нивхи – один из восьми коренных малочисленных народов Севера, проживающих на территории Хабаровского края. Их часто называют «самым таинственным народом Дальнего Востока». Попробуем разобраться, в чем же тут дело.  

Общеизвестно, что все дальневосточные этносы объединяют общие ценности, связанные с родственными отношениями, природным окружением и приоритетом традиционной культуры.

Однако, по мнению востоковеда, ведущего научного сотрудника Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Лидии Фетисовой, есть нечто особенное, что отличает нивхский фольклор от традиционной культуры тунгусо-маньчжурских народов. Фольклористы определяют это особое, свойственное исключительно только устной культуре нивхов свойство «поэтизацией любви как высокого чувства».

В нивхской песенной лирике есть даже особый жанр («валглу»). В прошлом, во время свиданий, молодые люди исполняли друг другу песни собственного сочинения. В прошлом веке исследователи, например, записали песню, где девушка признается парню, как сильно она тоскует по нему в разлуке:

«Летающей птицей летела бы

Следом за тобой вдогону,

Летающим листиком была бы,

Ветер кружил бы, ын-ына,

Да разве догнать мне тебя, ын-ына…»

В 1920 году, советский этнограф и лингвист Е.А. Крейнович, в нивхском селении на берегу Охотского моря, записал лирическую песню-поэму.

Речь в ней идет о том, как влюбленная девушка бросилась в погребальный костер к любимому, чтобы сгореть вместе с ним и остаться неразлучной со своим избранником в загробном мире. В фольклоре других народов Приамурья таких сюжетов нет, или, по крайней мере, исследователям они не известны.

- «Заброшенное, полунищее село. И вдруг здесь, на краю земли, я встречаюсь с образом самой чистой, самой возвышенной любви», - записал восхищенный накалом чувств Ерухим Абрамович в своем дневнике.

Нивхи не спешили кричать на всех углах о своей любви. Для культуры тунгусоязычных народов в целом это было не приемлемо. Любовная лирика никогда не предназначалась для посторонних и не выходила за пределы личного пространства молодых людей.

И у нивхов, чаще всего, валглу пелись в интимной обстановке, наедине с любимым. Но были и исключения. Особенно удачные песни могли исполняться публично. Они даже могли становиться «шлягерами» - другие влюбленные тоже могли повторять их своим возлюбленным.

Были у нивхов и песни о «запретной любви». Как правило, в них звучало не осуждение, а сочувствие к несчастным героям. Известна, например, песня о любви дяди к своей племяннице. В результате их тайной любовной связи, девушка забеременела. Узнав о том, что она ждет ребенка, несчастная влюбленная не смогла пережить горя (детей в подобных случаях убивали сразу после их рождения), ушла в лес и повесилась. Возлюбленный девушки тоже не захотел жить без своей любимой и тоже покончил с собой, чтобы их души смогли соединиться в Нижнем мире.                      

Сохранились в нивхском фольклоре и рассказы об уникальных печальных происшествиях, надолго остающихся в памяти соотечественников. Они могли быть связаны, например, с нарушением брачного права. В статье «Ценностные ориентиры в культуре Дальнего Востока России и зарубежья» Л.Е. Фетисова приводит пример такой истории: гиляк взял в жены девушку, сосватанную другим.

Как правило, заканчивались такие рассказы печально: один из влюбленных оканчивал жизнь суицидом, либо умирал от невыносимой обиды или от несчастной любви, противоречащей брачным нормам общества.

Кстати, нивхи полагали, что люди могут иметь уважительные причины для добровольного ухода из жизни. И среди этих причин была и несчастная любовь.

Фото: из коллекции МАЭ РАН